Сборы с владельцев отелей

Усилия по укреплению внешнеполитических позиций Бхутто сочетал с заботами по расширению базы поддержки внутри страны. Этого он пытался добиться с помощью новых популист­ских программ, обращенных в основном к сельскому населению. В ноябре 1975 г. премьер-министр торжественно объявил о полном освобождении собственников небольших участков (менее 12 акров орошаемой и 25 неорошаемой, суходольной земли) от Уплаты земельного налога и всех других сборов, связанных с собственностью на землю.

Одновременно увеличивались сборы с владельцев более крупных участков на 50 и 100 % в зависимости от площади. Официальные источники подсчитали, что объявлен­ные меры, вступавшие в действие с весны 1975 г., должны были освободить от тягот налогового бремени (сохранялся только вод­ный сбор, абиана) абсолютное большинство собственников земли (5 млн. крестьян в Панджабе, 1,5 млн. в СЗПП, 0,5 млн. в Синде). Правительство также объявило о программе наделения безземельных жителей деревень небольшими участками для постройки жилья.

В апреле 1976 г. последовала еще одна громкая акция пре­мьера — специальный указ правительства постановлял ликвидиро­вать систему сардари в Белуджистане. Традиционная система господства племенных вождей (сардаров) включала уплату им части урожая, выполнение работ, обязательные приношения и т. д. Указ запрещал содержание сардарами своих тюрем, аресты и расправы над рядовыми членами племен.

Принятые указы имели главным образом пропагандистское значение. Продолжавшаяся в то время война в Белуджистане делала применение последнего из них затруднительным, позво­ляя использовать его выборочно, в сугубо политических целях. Меры по отмене сардари разрабатывались еще правительством Национальной народной партии. В июне 1972 г. оно добилось принятия на сессии провинциального собрания резолюции о необходимости такого шага и, кроме того, прекращения выплат сардарам из государственной казны определенных сумм на их личные расходы (в соответствии с установленной в конце XIX ве­ка колониальной практикой).

Однако, по словам тогдашнего глав­ного министра А. Менгала, «отмена сардари путем законодатель­ного акта будет бесполезной», если не изменить условия сущест­вования племен. Излишне говорить, что, объявляя о никак не подготовленной, голословной отмене старой системы, центр, ра­зумеется, и не упомянул об инициативах прежних провинциаль­ных властей.

Что касается объявленных мер по облегчению налогового бре­мени малоземельных собственников, то следует учесть резко сократившиеся реальные размеры земельного налога. В колони­альное время он служил одним из главных источников пополне­ния казны, но, по меньшей мере, с 1920-х годов его ставки в большинстве округов не пересматривались. По мере роста цен сокращался удельный вес земельных сборов в общих расходах

крестьянских дворов. В Панджабе, по официальным расчетам, 5 млн. мелких собственников должны были заплатить 60 млн. рупий, то есть в среднем 12 рупий в год. Учитывая, что зара­боток поденного рабочего к тому времени превышал 5 рупий в месяц, отмена сборов не могла существенно сказаться на матери­альном положении крестьян, хотя, безусловно, укрепила репу­тацию Бхутто как защитника их интересов.

Увеличение ставок для средних и крупных собственников должно было вызвать недовольство помещиков, однако, вместо протестов и отторжения от принимавшего непопулярные меры правительства в последние годы режима Бхутто наблюдалось увеличение притока крупных землевладельцев в ряды его партии, причем повсеместно, не только в Синде, но и в Панджабе и «малых провинциях». Этот парадокс объяснялся, с одной сторо­ны, стремлением традиционных хозяев положения на местах снизить для себя ущерб от нововведений, а с другой — решением Бхутто еще больше опереться на них при осуществлении своей внутренней политики.

Символом последнего в определенной степени стало возвра­щение Гулама М. Кхара на пост губернатора Панджаба в марте 1975 г. Прозванный «панджабским львом» за вспыльчивый мсти­тельный характер, он был ярким представителем группы моло­дых «феодалов» в партии Бхутто, занимал пост губернатора, а затем главного министра провинции в 1972-1974 гг. Восстановив против себя идеалистически настроенных интеллигентов в руко­водстве панджабского отделения ПНП, Кхар был вынужден подать в отставку.

Его восстановление, хоть и временное, так как Бхутто получал все больше сигналов не доверять ему, было расценено как пример беспринципного политиканства, того, что на традиционном жаргоне в Пакистане называется сиасат (реаль­ная политика). Все более отягощенной сведением старых сче­тов и личными разборками становилась ситуация в Синде и других провинциях.

Способствовала тому и реорганизация правящей партии, проведенная в 1975 г. Из достаточно аморфного и слабострукту­рированного движения, объединенного единым лидером и еди­ными символами, она превратилась в строго иерархическую орга­низацию. По команде сверху внизу была создана сеть ячеек на Уровне деревень и махалла (кварталов городов). Ячейки были

поставлены под контроль партийных организаций на уровне округов, а те в свою очередь опекались провинциальными коми­тетами. Важно отметить, что контроль над всей партийно-бюро­кратической машиной при Бхутто оказался у традиционных групп, крупных землевладельцев и «душевладельцев», то есть хо­зяев в материальной и духовной сферах. (Заметим в скобках, что Айюб Хан в меньшей мере опирался на представителей «фео­дального» класса, стремясь внедрить в деревню городской капи­тал, заинтересованный в сельскохозяйственном развитии; неда­ром именно тогда, особенно в первой половине его правления, была заложена основа «зеленой революции».)

Republished by Blog Post Promoter